Что забыли солдаты из германского княжества на американской земле в годы борьбы за независимость и какой след они оставили в истории. %direct
В 1820 году впервые был напечатан рассказ американского писателя Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной лощине», вскоре ставший классикой американской литературы.
В своем произведении Ирвинг рисовал мрачный мир новой американской сказки, где оживал таинственный и страшный безголовый всадник, который каждую ночь мчался в неудержимой скачке в поисках своей головы. Сюжет писатель заимствовал из так называемых «городских легенд» послереволюционного (речь идет о так называемой Американской революции 1775–1783 годов, известной как Война за независимость США) Нью-Йорка, согласно которым один из британских солдат, потерявший в бою голову, впоследствии являлся с того света и искал ее. В наиболее популярной версии городской легенды этот солдат был гессенцем — уроженцем германского княжества Гессен-Кассель, которое прислало свои войска в помощь англичанам для подавления восстания североамериканских колоний.Присутствие гессенских солдат в составе британского контингента в Североамериканских колониях было обусловлено политическими мотивами. Дело в том, что английский король Георг III, как и предыдущие монархи из Ганноверской династии, был этническим немцем, и именно при Ганноверах Англия активно привлекала для участия в своих войнах наемные полки из германских княжеств, в том числе из княжества Гессен-Кассель.
ДебютГерманские земли в XVIII веке были раздроблены на множество государств, среди которых пальму первенства удерживали Бавария и Пруссия.
После того как отгремела Семилетняя война (1756–1763), отмобилизованные армии этих государств остались не у дел, за исключением ряда незначительных столкновений в ходе войны за Баварское наследство в конце 70-х годов. Предприимчивые немцы очень скоро сообразили, что их простаивающие без дела войска могут быть неплохим экспортным товаром, и предложили свои услуги английскому королю, стремившемуся подавить мятеж в североамериканских колониях.А королю Георгу были очень нужны войска. Он чрезвычайно зависел от парламента в вопросах внешней политики, и предложение о формировании новых полков для переброски в Северную Америку могло встретить протест. В итоге за семь из восьми лет войны за независимость американских штатов британцами было принято на службу суммарно около 30 тысяч солдат из Гессен-Касселя, Ангальт-Цербста (альма-матер русской императрицы Екатерины II), Вальдека и Ансбаха.
Когда весть о грядущей переброске немцев на театр войны достигла североамериканских колоний в начале 1776 года, это стало точкой невозврата. Дело в том, что большинство восставших колонистов, за исключением небольшой группы радикалов, считали себя британцами, которые борются не против метрополии, их далекой Родины, а против суровых законов конкретного человека — короля Георга III.Многие из них надеялись на парламент как на силу, которая будет способна блокировать решения короля и в итоге заставит его считаться с мнением колоний. Новость о привлечении немецких контингентов стала спусковым крючком, высвободившим ксенофобские настроения американцев — по их мнению, деспотичный «немецкий» король воевал с ними, собственными подданными, руками своих сородичей. Ни о каком компромиссе более не могло быть и речи — если Родина отправляет иноземцев убивать собственных сынов, то это больше не их Родина. Это был один из ключевых пунктов, подтолкнувших в итоге Второй Континентальный конгресс к провозглашению независимости тринадцати американских штатов от английской короны.
«Гессенцами» прибывших немцев называли потому, что солдаты именно из этого княжества составляли в наемном контингенте большинство. Они прибыли на американское побережье в составе войск генерала Хоу (Howe) и высадились на Стейтен-Айленд в конце лета 1776 года. С первого дня немцы показали себя как минимум лучшими солдатами, нежели британцы, а их противники особо отмечали меткость гессенских стрелков (jaeger). Гессенцы участвовали в сражениях за Лонг-Айленд, Уайт-Плейнс и Манхэттен, а также штурмовали форты Ли и Вашингтон. Битва за форт Вашингтон была «сольной партией» гессенцев — там они под командованием полковника Иоганна Готлиба Ралля проявили себя во всей красе, захватив более двух тысяч пленных американцев. Колонисты были впечатлены слаженностью действий и дисциплиной немцев, которые в этом компоненте едва ли не превосходили англичан.
Военная организация немецких государств второй половины XVIII века впитала в себя опыт и наработки прусского короля Фридриха II Великого, который посредством постоянно муштры и железной дисциплины смог довести действия войск на поле боя практически до машинного автоматизма. Немцы делал по четыре выстрела в минуту, что казалось нереальным для полурегулярных американских частей.
Первоначально британцам удалось добиться существенных успехов, и многие колонисты стали подумывать о том, чтобы вновь продемонстрировать лояльность короне. Вашингтон буквально заклинал жителей Пенсильвании, Коннектикута, Нью-Джерси и Нью-Йорка приходить под знамена новой американской армии и не бросать на полпути начатое дело. Британцы, в свою очередь, действовали довольно жестко, и очень скоро аресты по доносам и уничтожение собственности людей, подозреваемых в связях с мятежниками стало нормой. Именно тогда и родился миф о жестокости гессенцев — они, находясь в оперативном подчинении у британского командования, обязаны были выполнять приказы и использовать жесткую тактику, которой придерживались английские генералы. Но если англичан все еще воспринимали как соотечественников, пусть и несправедливых и заблуждающихся, то суровость со стороны иностранцев-немцев тут же стала притчей во языцех. Чужаки пришли жечь и грабить!
Зима наступала, а Вашингтон отступал — он переправился через реку Дэлавер всего с полутора тысячами человек — жалкими крохами от двадцатитысячной армии, с которой он собирался удерживать Нью-Йорк еще пять месяцев назад. И здесь удача улыбнулась молодой американской армии — генерал Хоу решил уйти на зимние квартиры, прекратил преследование, полагая, что с легкостью добьет мятежников весной. Если бы он только знал, как ошибается!
Большая часть гессенцев была расквартирована в Бордентауне, меньшая, состоящая из трех пехотных полков, артиллерийской батареи и роты стрелков-егерей (в общей сложности 1400 человек) под командованием полковника Ралля была размещена в Трентоне.
Читайте также:
Встреча в Варшаве и очередная попытка поделить Европу Гессенцы быстро освоились на зимних квартирах, Ралль занял большое поместье и развлекался тем, что муштровал своих солдат и проводил парады пехоты. Он знал, что Вашингтон находится неподалеку, на другом берегу реки, однако не воспринимал его как угрозу — в понимании немца молодая американская армия была не более чем сбродом из вчерашних фермеров, которые уже проиграли ряд сражений, а с наступление зимы должны были разбежаться по домам. Словом, война была закончена. Поэтому Ралль не возводил в Трентоне каких-либо серьезных укреплений и не отправлял солдат на дальнее патрулирование к реке Дэлавер. Он полагал, что его подчиненные, достойно показавшие себя в бою, теперь заслужили хороший отдых.
В это время на противоположном берегу реки другая команда готовилась к «ответному матчу». Джордж Вашингтон не пал духом, как полагал немецкий полковник, однако он знал, что под угрозой наступавших зимних холодов времени у него не так много. Он только-только получил подкрепления, доведя общую численность своей армии до пяти тысяч человек, однако существенная часть из них должна была разойтись по домам 31 декабря, когда истекал срок их службы. Нужно было что-то срочно предпринимать — что-то, что могло бы поднять боевой дух армии, иначе она могла окончательно разложиться за зиму и весной Вашингтон остался бы совсем один. Нужна была победа, победа над тем самым грозным врагом, который недавно выбил американцев за реку, и который сейчас, уверовав в свою окончательную победу, даже не озаботился возвести укрепления, даже не выслал патрули. Вашингтону докладывали о ситуации в Трентоне, и он знал, что быстрая решительная атака может принести успех. Наконец Вашингтон принял окончательное решение — он ударит внезапно, когда его никто не ждет. В Рождественскую ночь.
Окончание следует...