Мюнхенская конференция по безопасности началась прежде, чем Белый дом определился с внешней политикой
Мюнхенская конференция по безопасности началась прежде, чем Белый дом определился с внешней политикойЕсли считать, что миру свойственен символизм, то мы его наблюдали: сначала ждали, кто победит на выборах в США, потом ждали — утвердят ли победившего Трампа, потом — дадут ли ему вступить в должность, потом — утвердит ли Конгресс его администрацию.
Мы столько ждали… Затянувшиеся ожиданияСтранным образом, мир ведет себя как в свидетельстве дьяка Ивана Тимофеева о смерти государя Ивана Грозного: «Бояре долго не могли поверить, что царя Ивана нет более в живых».
%directЕвропа ждет, что придет хозяин и крепкою рукой привычно возьмет власть и станет управлять. А хозяин не спешит идти, сколько бы его ни ждали. И страшный вопрос стал возникать в умах: Трамп, может, и перестанет быть президентом, но что, если хозяин все равно не появится?
В конце декабря 2016 года, после подтверждения результатов голосования коллегией выборщиков, мир сделал попытку «нажать на паузу». Затихла воинственная антироссийская риторика по поводу действий в Сирии, сошли на нет требования новых санкций, окончательно «забыли» про штурм Мосула, про острова Спратли в Южно-Китайском море, а Украина и вовсе ушла с повестки дня — Европе хватало текущих проблем с беженцами, терактами и приближающимися выборами. Очевидно, было решено ждать «воцарения» Трампа и новых руководящих указаний от него. Но с «воцарением», мягко говоря, не заладилось, да и руководящие указания оказались больше из серии «решайте сами ваши проблемы, только не забывайте платить».
Долгое время еще списывали на то, что не утвержден глава Госдепартамента, который должен будет проводить конкретную внешнюю политику, но вот Конгресс голосует за Тиллерсона, тот приезжает в Мюнхен, да еще в сопровождении вице-президента и главы Пентагона, но ничего не меняется!
Конференция бессилияБессодержательность прошедшей конференции можно сравнить только с накопившимися проблемами, вопросами и противоречиями. Насколько усложнилась международная обстановка за последние год-два, насколько стало трудно понять, кто за что отвечает, кто принимает решения и где действует — настолько же мало было получено ответов на это все. По большому счету, кроме утешительных формальных мантр, не прозвучало ничего.
Европе предоставили формулировать повестку и искать ответы на возникшие вопросы — старший заокеанский партнер оказался слишком занят вопросами внутренней политики, чтобы решать проблемы в Старом Свете. И оказалось, что Европа не может решить ничего.
Единственным существенным открытием, которое было сделано в Мюнхене, оказался тот факт, что ко всем накопившимся проблемам можно смело прибавлять еще одну: Европа понятия не имеет, как их решать в условиях, когда решать надо самим, а не выполнять указания из Вашингтона.Стол, за которым собрались ведущие политики западных стран, чтобы обсудить вопросы безопасности и будущей стратегии, оказался пуст — шеф-повар из Америки не привез ничего, а сами европейцы давно разучились готовить такие «блюда».
Когда безопасности ничто не угрожаетСекрет Полишинеля был раскрыт задолго до начала конференции — группа экспертов под руководством немецкого дипломата Вольфганга Ишингера, который является председателем Мюнхенской конференции с 2009 года, разработала доклад под названием «Пост-правда, пост-Запад, пост-порядок?».
В докладе, хотя и с европейской точки зрения, была ясно выражена озабоченность меняющейся структурой мироустройства, появлением новых правил и игроков и изменением отношений между игроками старыми. Чего там не было — так реальных угроз, если не считать международный терроризм, который нашел свое место в тексте, но отнюдь не числе главных вызовов для коллективного Запада.
Можно сказать, что Ишингер предложил на роль «дежурного пугала» по сложившейся традиции быстро назначить Россию, а потом всерьез поговорить о реальных, ненадуманных проблемах — таких, как происходящее явочным порядком переформатирование мироустройства, которое почти не контролируется Западом, а в результате все в большей степени оставляет его на обочине мировых процессов.
Можно констатировать, что оба пункта затеи провалились. Команда Трампа хоть и отошла от предвыборной риторики о том, что «надо наладить отношения с Москвой», но и оспаривать линию президента не стала — а у Трампа сейчас Россия в вопросах международной повестки вообще не звучит! Во всякой случае — в качестве угрозы уж точно. У Трампа сейчас актуальные темы — это Китай, Иран, Израиль и Мексика. А Европе хотелось бы, чтобы там были Украина, Сирия и Россия. И НАТО.
Диалог европейцев с американской делегацией выглядел забавно: американцы говорили, что приехали послушать озабоченности Брюсселя, а не предлагать свою повестку. Европейцы же почти кричали: да нет, это мы хотели бы услышать вас! Узнать, что предлагает Вашингтон и как он видит ситуацию. В итоге вице-президент Пенс и глава Пентагона Мэттис все же сделали дежурные заявления о том, что США остаются мощнейшим союзником Европы во всех вопросах, включая и оборону, а НАТО сохранит роль значимого инструмента обеспечения безопасности. Однако, судя по реакции экспертов, опасений лидеров Старого Света эти слова не развеяли, и это закономерно.Трамп пока еще не объявлял официально о реальных шагах своей внешней политики, а то, что он все же успел сказать и сделать после вступления в должность, повергло Брюссель и другие столицы в шок: отмена ТТИП, указ по мигрантам (пусть и пока замороженный), стена с Мексикой — и ни слова о том, как «ужасна» Россия!
Попытки наполнить содержаниемИнтерес вызвало выступление канцлера Германии Ангелы Меркель, но не столько свежими идеями, сколько неожиданно честными признаниями. Например, она прямо сказала, что это Европа в первую очередь за 25 лет не смогла выстроить отношения с Россией — о том, что Россия как раз стремилась и усилия прикладывала, чтобы их выстроить, канцлер не говорила, но это и так понятно.
Интересным было заявление о том, что «Россия — наш сосед, внешняя граница для ЕС». Похоже, Меркель — одна из немногих, кто еще не просто мыслит в категориях объединенной Европы, но и мыслит конкретно и содержательно. То есть многочисленные идеологические лозунги у нее все же соседствуют с разумным осознанием реалий. Поэтому она значительную часть выступления посвятила необходимости бороться за улучшение отношений.
При этом снова зашла речь о России, когда возникла тема борьбы с международным терроризмом, и вопреки традиции прозвучали не «миллионы госпиталей, разбомбленных Путиным лично», а слова о необходимости сотрудничества с Россией в этой области для достижения успеха. Было довольно неожиданно, что канцлер так открыто признала необходимость «провести четкую границу между мирным исламом и исламским терроризмом». Для нашей страны и наших политиков это не новая мысль, а давно уже поле активной работы, но вот от европейских коллег нечасто приходится слышать такое открыто и так четко сформулировано.
Дальнейшие заклинания касались «Минска-2» и, с одной стороны, были стандартными. Но в тоже время очень интересно и показательно, что в кулуарах Мюнхена все говорили, что «Минск-2» — это тупик, и нужно новое решение. Однако такие заявления на трибунах такого уровня говорят о том, что «нового решения» не будет, а ведь тот же Киев, кстати, о нем сильно мечтает. Вероятно, о нем мечтает и сама Меркель, но, как уже говорилось, поставить на стол что-то содержательное и съедобное собственного изготовления европейская политика просто не в силах. Тот же «Минск-2» был куда больше творением России, а Европа и Украина просто его приняли. Чтобы предложить что-то новое, его надо уметь создать, а такого умения нет. Европа теперь умеет только говорить лозунги о ценностях, но разучилась вести содержательную и конкретную политическую работу.
Выступления американской делегации долго ждали, однако ясности оно не внесло. Лейтмотивом трансатлантической дискуссии на конференции была тема НАТО, а главными действующими лицами — представители новой администрации США: вице-президент Майкл Пенс, министр обороны Джеймс Мэттис и министр национальной безопасности Джон Келли. Все трое старательно подчеркивали незыблемость отношений Соединенных Штатов и Европы, необходимость защиты свободы и ценностей Запада. При этом говорили все коротко и весьма аккуратно, первые двое отказались отвечать на вопросы и ограничились только заранее подготовленными речами.
А выверенное выступление Пенса, которое было призвано от имени президента Трампа заверить союзников в неизменности поддержки и ценности НАТО, произвело на собравшихся двойственное впечатление. Тем более что он с трибуны снова подтвердил, что Дональд Трамп ищет общие позиции для диалога с Москвой. Правда, у присутствующих остались сомнения в том, до какой степени выступления вице-президента и министра отражали истинную позицию главы Белого дома.
Украинские смыслыВстреча в Нормандском формате на уровне глав МИД, которая изначально шла как дополнение к конференции, оказалась в результате ее главным спасением — именно эту встречу использовали и обсуждали как некую составную часть итогов и процессов Мюнхена, хотя внешне никакой связи между ними не было. Но на фоне пустоты Мюнхенской конференции даже минимальное содержание «нормандского формата» уже казалось чем-то существенным.
О выступлении Порошенко нельзя сказать ничего интересного, кроме того, что слушали его при полупустом зале, привычных аплодисментов не было и следовавшие за ним ораторы и не подумали поддержать его выступление.
Зато освежил ситуацию Виталий Кличко, который спросил у главы евродипломатии, можно ли включить США в «нормандский формат». При возникших разногласиях с Вашингтоном Брюссель стал очень осторожен и подозрителен. Федерика Могерини оказалась в неловком положении, потому что допускать нынешнюю администрацию им совсем не хочется, а открыто ссориться с нею — тем более. Поэтому госпожа Могерини удивила всех ответом, что «главное — это не форматы, а результат», с помощью чего ловко ушла от ответа в данный момент, но, видимо, ей еще припомнят эту фразу, когда в «нормандский формат» запросятся ДНР и ЛНР.Небольшую «иллюзию Байдена» постарался создать для Порошенко вице-президент Майк Пенс. Он ровным счетом ничего не пообещал, но «выразил поддержку США полному выполнению Минских соглашений по установлению мира на востоке Украины», а также «подтвердили важность дальнейших реформ для превращения Украины в безопасную, процветающую европейскую страну для всех своих граждан».
Можно быть уверенным, что сам факт беседы с Пенсом в Киеве объявят громкой победой, а вот прозрачный намек про «всех своих граждан» предпочтут деликатно обойти молчанием.
Тем не менее хоть Могерини и явно продемонстрировала недовольство подобными идеями, она провела отдельную встречу с Пенсом именно для разговора об Украине.
Обсуждать Украину пришлось и Лаврову: помимо «нормандского формата» глава российского МИДа провел встречу с Могерини.
Когда глава евродипломатии открыто указывает, что не в восторге от участия США в урегулировании конфликта на Украине, а канцлер Германии все же обсуждает этот конфликт с вице-президентом США, начинает казаться уже несколько подозрительным, что Могерини при этом беседует с Лавровым. Представляется, что позиция Брюсселя и Берлина по ряду вопросов может сильно расколоться в ближайшее время. И это еще одна из новостей Мюнхена.
Мюнхенская речь ЛавроваНеконструктивная позиция остальных участников не позволила России вести содержательную работу на полях Мюнхенской конференции. Наша политика и дипломатия работает там, где есть желание заниматься политикой и дипломатией. Например, в Сирии у нас, прямо скажем, союзников было немного — каждый отстаивал свой интерес. Однако все хотели заниматься делом, решать проблему, хоть и каждый к своей пользе. И это уже давало возможность работать, и наша дипломатия показала свой результат — Астана стала постоянной площадкой.
Читайте также:
Сочи–2017: зимние военные игры Но невозможно работать там, где результат никому не нужен, а все занимаются только идеологическим кликушеством и скандированием пустых популистских лозунгов.
Тем не менее надо было возразить на критику Запада, что и сделал глава нашей дипломатии, Сергей Лавров.
Отвечая на слова сенатора Маккейна, что Россия пытается подорвать так называемый либеральный мировой порядок, министр иностранных дел указал, что кризис такой модели мира был изначально запрограммирован в самой этой системе.
В ответ на заявления, что Россия угрожает стабильности, порядку и безопасности, было сказано, что наша сторона всегда «выступала и выступает за равноправную работу по формированию общего пространства безопасности, добрососедства и развития — от Ванкувера до Владивостока».
Но на этом не была поставлена точка, и Лавров изложил традиционную озабоченность Москвы, которую упорно игнорирует Европа, а именно то, что «расширение НАТО привело к небывалому за последние 30 лет повышению напряженности в Европе».
Подводя итоги«Cum tacent, clamant» — говорил Цицерон в аналогичных случаях («Их молчание подобно крику»). В условиях, когда переформатирование мирового порядка уже не является поводом для дискуссии, а часть повседневной реальности — неспособность Европы это признать, озвучить, дать какую-то оценку и уж тем более предложить свои сценарии будущего — все это буквально кричит о реальном положении дел.
Европа не просто утратила политическую субъектность — в Старом Свете больше нет даже способности планировать свое будущее. Одно дело, когда есть представление о своих целях и желание их достигнуть, но нет возможности — это как раз и называют потерей субъектности. Но когда уже отсутствуют представления о собственном будущем — это грозные лучи того самого «заката Европы», который предсказал Шпенглер.
Проблема не в политическом бессилии Европы, а в интеллектуальной и волевой немощи. Европейские политические элиты, по всей видимости, не знают, куда хотят идти. И хуже того — не знают, хотят ли вообще идти куда-либо. Их, словно сцепку плотов по реке, буксировали мощным волоком США. Но сейчас США стало не до того, чтобы кого-то за собой тащить — и Европа просто поплыла по течению.
Вольфганг Ишингер верно обозначил текущие проблемы и точно задал вопросы для дискуссии. А приехавшие господа в галстуках и при погонах сделали лишь одно — расписались в своей неспособности ответить на поставленные вопросы.